«Феликс не должен ехать в Сосновку» — написала она Дэну.

Он прислал смеющийся до слёз смайлик и два слова: «Он понял».

Эти упрямые мужики! Ведь всё равно поступят по-своему! Ева нервно колотила пальцами по подлокотнику кресла-качалки, которое ей купили, чтобы она могла разгружать спину. Честно говоря, это совершенно не помогало, спина болела, но в отличие от упрямого Дэна, Альберт Борисович выполнял любую её даже самую вздорную прихоть. Кого она ещё могла попросить ей помочь? Эмму! Ну, кого же ещё!  Евиными цепкими пальчиками она крепко держала их обоих и Дэна, и Феликса в ежовых рукавицах. Её они точно послушают!

Не знаю, как раньше обходились без телефона, но сейчас со своим животом Ева звонила даже на кухню, не то что Эмме на первый этаж.

— Эмма, может, ты тоже сочтёшь меня идиоткой, но у меня сложилось впечатление, что специально для меня через Анну Гард передали сообщение, что Феликс не должен ехать в Сосновку.

Повторяя это очередной раз, Ева уже сама не верила, что это правда.

— Тогда это очень своевременно, — совершенно не смутившись абсурдности Евиного заявления, ответила Эмма.

Она была в спортивной форме и большие мокрые пятна на груди и спине красноречиво говорили о том, что Ева сорвала её с тренировки.

 Эмма тренировалась каждый день всё то время, что была в Замке Гард. Всё остальное время она отсутствовала. И где она была, Ева не спрашивала. Но глядя на свои подтянутые мышцы, обтянутые эластичной тканью, Ева была рада, что Эмма увлеклась тренировками, а не едой.

— Своевременно? — переспросила Ева.

— Да, эти двое как раз собрались туда. Так что, можно сказать, что ты нарушила их планы, — невозмутимо ответила Эмма, вытирая тыльной стороной ладони со лба пот.

— Ты думаешь, они меня послушались?

— Однозначно, Ева! Тем более я собиралась с ними, и мне уже пришло сообщение, что планы изменились — мы едем вдвоём.

Ева облегчённо выдохнула.

— А зачем вы собирались ехать?

— Понимаешь, моя бабка сильно плоха. А ведь я провела с ней сорок с лишним лет вместе. А не прощу себе, если не попрощаюсь.

— Кэкэчэн? — сердце Евы мучительно защемило. Она посмотрела на свой странный календарь, который перестала заполнять после Нового Года. — Как жаль, что без тебя ей осталось жить так мало.

— Мне тоже жаль. Передать ей что-нибудь от тебя?

— Конечно! Скажи, что я её помню и всегда буду помнить.

— Я передам.

И Эмма уже хотела уйти, когда Ева задержала её в дверях вопросом.

— Скажи, тебе не кажется, что эти двое как-то подозрительно спелись?

— Кто? — улыбнулась Эмма, но по её улыбке было понятно, что она прекрасно поняла кто. — Дэн с Феликсом?

— Они самые.

— Да, времени с Феликсом Дэн проводит даже больше, чем со своей невестой.

Эта язвительность в ней её собственная, или моя? Еве совсем не понравилось её замечание.

— А с тех пор как Вики улетела в свою Италию, мне кажется, они с Феликсом ни днём ни ночью не расстаются.

— Эмма! — строго посмотрела на неё Ева. — Ты это специально?

— Ну, что ты! Как я могу! — и после этой плутоватой улыбки она всё же стала серьёзной. — Ева, они взяли на себя просто непосильную задачу. К тому времени как ты родишь, они решили собрать все вещи, которые вам только могут понадобиться для исполнения пророчества. А о некоторых из них остались только воспоминания и сомнительные документы. Если вдруг ты чем-то сможешь помочь… Мне кажется, важно всё.

Ева лишь кивнула с пониманием, и Эмма ушла.

Жаль, что в этом беременном теле она совершенно растеряла все свои способности. И больше всего Ева скучала по Базу.

Сколько бы она не пыталась его звать, он больше не приходил. И это могло быть связано с этим телом, но Еву мучила неизвестность и страх того, что он обиделся. Ведь она его просто выгнала. Ева даже рассказала о нём Эмме, в надежде, что он вернётся в её тело. Но Эмме он тоже не являлся. А ведь всё это время, что она качается в кресле качалке и переписывается с подругой, она могла бы потратить на свою подготовку. Наверно, Баз точно знал к чему ей готовиться. Но его не было.

И чтобы занять себя хоть чем-то полезным Ева снова достала учебники, которые все до одного Эмма припёрла ей с её квартиры.

Учебники алисангов. Ева помнила, как тяжело они ей давались по началу. Но сейчас она их перечитывала уже со знанием дела. Удивительно, что до сих пор находила в них что-то новое. Только секрет учебников, которые дала ей Виктория, ей больше не раскрывался. Не менялись слова клятвы, не дрожали курсивом буквы. Тогда Вики сказала: «Сохрани эти книги. Просто так. Как память обо мне». И Баз сказал, что только что сбылись слова безумного предсказания, что сделала её бабушка. Вики соврала, что в книгах нет ничего важного. И это слышал Баз. Она соврала Базу, а, значит, обманула Бога. Ева много думала об этом. Сейчас у неё полно было времени думать о чём угодно.

Она машинально открыла голубой учебник с серебряным корешком. Он навевал воспоминания. О тех днях, когда они с Дэном были вместе и были счастливы. «Как пришло, так и ушло» часто крутилось у неё в голове, когда она пыталась себя успокоить тем, что их роман был неправдоподобным и сказочным, что они слишком быстро и легко сошлись, и так же быстро расстались, но легко ли? Сейчас, когда она была в чужом теле, а он был помолвлен с другой, их отношения трудно было назвать романом. Но всё же он был. Роман в сообщениях. Осторожный, сдержанный, больше похожий на рабочую переписку. Но как же она ждала каждое его скупое слово! И знала, что он тоже ждал.

Наверно, Дэну трудно было общаться с ней в чужом теле, а, может он действительно был очень занят, но здесь он бывал редко. Она и сама до сих пор не могла привыкнуть к себе в зеркале. Да и не хотела привыкать. Это была не она, и она не хотела, чтобы Дэн видел её такой. И их сообщения летели друг другу порой до утра.

Но иногда он всё равно приезжал. К Арсению, к Изабелле. И сколько бы он не был, ей всегда казалось, что он уходит слишком скоро. Но он всегда уходил.

Ева закрыла учебник, а потом, чтобы не вставать, бросила. Он долетел до стола, но приземлился неудачно — столкнул с него другую книгу. Книга упала на пол и раскрылась, а из неё вывалился конверт. Как не хотелось, а вставать пришлось, меткость никогда не была её сильной чертой.

Книга, которая упала, была тем самым томом сочинений Марка Твена, которую она когда-то читала. Эмма прихватила её вместе с учебниками из Евиной квартиры. А конверт, который вывалился — тем самым письмом, что она украла из дома престарелых. «с.Сосновка, ул. Больничная, 1. Дэну Майеру.»

И снова воспоминания. Она машинально полезла в конверт, хотя прекрасно помнила, что в нём пустой лист.

«Моя милая, нежная, умная, ироничная, моя любимая Ева! Если ты читаешь это письмо, значит, будущего, в котором мы будем вместе, не существует. Потому что, если бы был хоть один шанс, хоть один призрачный, ненадёжный, сомнительный шанс его исправить, я бы сделал всё, что можно и нельзя, всё, что в силах и не в силах, всё, чтобы это изменить. Будущего, в котором тебя нет, не заслуживает того, чтобы быть.

Если ты читаешь это письмо, значит, в той временной петле, когда оно появилось, что-то пошло не так. Какое-то событие свершилось или не свершилось и повлияло на весь ход истории.

Франкин отдал мне весь запас своей Соли Бессмертия, чтобы я мог возвращаться. Я буду возвращаться столько раз, на сколько её хватит, чтобы всё исправить. Феликс погиб, открывая последний портал, через который я смог вернуться в прошлое. Если ты читаешь это письмо, то в том будущем, что нас ждёт, ты тоже погибла. Я вернулся, чтобы это изменить.

Каким бы ужасным тебе не показалось то, что я сейчас написал, знай, что будущее, которое нас ждёт, если мы совершим хоть одну ошибку, ещё ужаснее. Поэтому, умоляю тебя, не позволяй Эмме ехать в Сосновку до того, как умрёт Кэкэчен.